Читаем без скачивания Смертоносная чаша [Все дурное ночи] - Елена Сазанович

– В таком случае, его алиби пусть проверяет Порфирий.

Вано улыбнулся. Видимо, он тоже окрестил Стеблова Порфирием. Как схожи человеческие мысли. Значит, и поступки не менее похожи – отсюда и надо плясать.

– Где тебя искать, Вано? Надеюсь, ты уже не собираешься накладывать на себя руки? Мир, может, и жесток, но не настолько, чтобы умирать, радуя тем самым таких вот толмачевских. Уж я его, точно, переживу и постараюсь побольше пронюхать про это сомнительное заведение. Так какой у тебя номер? – Я приготовился записать телефон, вытащив ручку и блокнот из спортивной сумки.

– У меня нет телефона. – Вано почему-то смутился. – В общем, и квартиру я снимаю… временно. Давай, Ник, для связи будем приходить в «КОСА».

– Если нас туда впустят. Но в любом случае – звони мне. – Я крепко пожал Вано руку и побежал к своей остановке. Мне нужно было поскорее добраться домой: я еще надеялся застать Оксану и многое ей рассказать. И о многом спросить.

Когда я перешагнул порог своего родного дома, он мне показался раем по сравнению с модерновой, эстетской квартирой Толмачевского. Моя квартира не сияла, не отличалась высокохудожественным стилем. В ней не хотелось думать о вещах, в ней просто хотелось думать.

Я бесшумно приблизился к спальне и распахнул дверь. Оксана сидела на кровати, поджав ноги, и читала. На ней были простенькая мужская рубашка в крупную клетку и традиционные джинсы. Светлые глаза, обрамленные скромной круглой оправой, впились в страницы, и она даже не слышала, как я подошел. Когда же я прикоснулся к ее плечу, она вздрогнула.

– Ник? Фу, как ты меня напугал. Что-нибудь случилось?

– Почему ты так решила?

Она встала. В джинсах и рубашке она казалась моложе своих лет. Этакая девчонка из соседнего двора, еще не познавшая роковой страсти. И я не преминул отметить, какая милая у меня жена.

– Ник! Что с твоими руками! О Боже!

Я посмотрел на свои руки. Конечно, в данный момент руками скрипача их назвать было нельзя. Им пришлось выдержать сильный удар Афродиты. Они распухли, покраснели, уже покрылись темными синяками. К тому же они сильно болели. Но это было гораздо лучше, чем раскалывающаяся голова. С головой же в данный момент у меня все было в порядке.

– Поздравь меня лучше с новым рождением, – улыбнулся я в ответ. – Иначе ты могла бы совсем скоро стать молоденькой и хорошенькой вдовушкой.

– Не шути так, Ник. – Оксана не улыбалась. И ее глаза встревоженно бегали по моему лицу.

– Все печали уже позади, успокойся, милая.

Я усадил Оксану на кровать и поведал ей обо всех злоключениях, случившихся со мной сегодняшним утром, начиная с разговора с Порфирием и заканчивая встречей с управляющим «КОСА». Оксана внимательно слушала меня, широко раскрыв большие светлые глаза. И, когда я закончил свой монолог, она тяжело вздохнула.

– Если бы ты знал, Ник, как мне все это не нравится. Ну, зачем ты ввязался в это дело? Скажи, зачем? Ведь это опасно. Ты хочешь знать мое мнение? Оно однозначно. Ты должен остановиться. Ты не должен больше рисковать. Поверь, Порфирий далеко не дурак, он и без тебя разберется. И, если девушка не виновна, ее оправдают и без твоей помощи.

Я нахмурился. Меня ее мнение не устраивало.

– Честно говоря, Оксана, я пришел к тебе за помощью. За советом, если хочешь. Ты многое просекаешь. От тебя не ускользают даже малейшие детали. А ты… Но в любом случае я постараюсь узнать правду. Даже без твоей помощи.

И я встал, собираясь уходить. Оксана удержала меня за руку.

– Не торопись, Ник. Не будь ребенком. Я всего лишь боюсь за тебя. И это вполне нормально. Но, если ты решил окончательно… Хорошо, я постараюсь тебе помочь. Но, думаю, тебя это не обрадует.

– Ты о чем, Оксана?

Она помолчала, словно собираясь с мыслями, словно раздумывала, с чего начать разговор. Потом встала, приблизилась к окну, за которым уже не светило сентябрьское солнце. Небо покрылось густыми тучами. Ветер раскачивал из стороны в сторону ветки продрогших деревьев. Вот-вот должен был хлынуть дождь. И от этой резкой перемены погоды моя тревога усилилась.

– Что ты хочешь сказать, Оксана?

Она, повернувшись ко мне спиной и вглядываясь в почерневшее небо, ответила:

– Ник, когда ты ушел, я долго думала. Что-то во всей этой истории мне не давало покоя. Какое-то смутное предчувствие, словно я что-то знаю, с чем-то уже сталкивалась. И наконец вспомнила! Ник, прошу тебя быть терпеливым. И выслушать меня до конца, как бы тебе ни было больно.

– Я слушаю. – Во рту у меня пересохло, и мне страшно захотелось выпить. Но я поборол это желание. – Я тебя внимательно слушаю, Оксана.

– Да… Я вспомнила. Имя! Ник, я вспомнила, что уже сталкивалась с таким именем – Василиса. Конечно, я могла и ошибиться. Но все же… Это довольно редкое имя сегодня. И женщин Василис не так уж много на свете. Василиса… – Оксана грустно улыбнулась. И, повернувшись ко мне вполоборота, продолжала: – Да, я вспомнила, что девушка с таким именем фигурировала в моем досье. Ее фамилия Воронова. Да, Ник? – Она резко повернулась ко мне и посмотрела в упор.

– Да, – только и мог выдавить я.

– Я так и думала. Впрочем, этого ты мог и не говорить. По твоим описаниям это была именно она. Я ее хорошо помню. Волосы такие крашеные, пепельные. Чем-то лисичку напоминает.

Мое сердце бешено забилось, и я никак не мог его успокоить. Мне осталось смириться и слушать,

– Я ее хорошо помню. Она выглядела такой несчастной. В общем, как бы тебе проще объяснить… Ее диагноз был однозначен – суицидальный синдром. Девушка уже несколько раз, начиная, по-моему, с шестнадцати лет, делала попытки к самоубийству. Она, если мне не изменяет память, рано осталась без родителей. Возможно, именно этот фактор повлиял на ее психику. Она была подвержена глубокой депрессии. Частым, почти безосновательным стрессам.

Но, что самое страшное в истории ее болезни, – это какое-то целенаправленное, почти сознательное желание смерти. Понимаешь, Ник, все жизненные неурядицы, неудачи она превращала в глобальную трагедию. И они становились для нее удобным и, как бы дико это ни звучало, удачным поводом для ухода из жизни. Я не назову ее случай редким. Но здесь…

Понимаешь, пациенты, которые ко мне обращаются, ищут помощи. Как бы они ни ждали смерти, подсознательно они хотят жить. И хотят, чтобы их вернули к жизни. В любом случае у каждого из этих больных – чаще всего они вовсе и не больные, а просто несчастные люди, оказавшиеся в тупике и ищущие выход в смерти, – у каждого из них есть не один шанс на полное выздоровление, на полное возвращение к нормальной жизни. А Василиса…

Ее случай был далеко не простым. В том-то и дело, что она сама искала повода для смерти. У нее была навязчивая идея о смерти. Она словно была рождена для нее, словно ее единственной целью в жизни была – смерть.

– Боже, как это страшно. – Я обхватил голову руками, сдавив пульсирующие виски.

– Ты сам этого захотел, Ник. Ты захотел узнать все. Мне продолжать?

Я поднял на Оксану тяжелый взгляд. Я не хотел этого слушать, но и не слушать не имел права. Я уже не был прежним Ником, шарахающимся от трудностей и от слова «смерть». За последнее время я много уже пережил, со многим столкнулся и многое понял. Но главное, что я смог понять, – это необходимость в любой ситуации знать всю правду, какой бы она ни была. Только тогда можно избежать страха, закалиться и смириться с трудностями жизни. А попросту значит, научиться жить.

– Продолжай, Оксана, я тебя внимательно слушаю,

– Как знаешь, Ник. Самое неприятное еще впереди. Эта девушка… Она была предельно откровенна со мной. Как на исповеди. А психиатры так же, как и священники, обязаны хранить тайну. Может, поэтому нам пациенты безоговорочно доверяют. Мы не имеем права обманывать их доверие, поэтому всю правду тебе не обязательно знать, но главное я обязана сказать, поскольку речь идет об убийстве и подозревают именно мою пациентку. К тому же ты не сыщик. Ты мой муж, которому я безгранично верю. Ты не станешь использовать информацию в своих целях, против меня.

– Не волнуйся, Оксана. Я не допущу, что бы ты осталась без работы. И если прибегну к этой информации, то крайне осторожно. И только с единственной целью – спасти девушку от несправедливого наказания.

– Да… – неопределенно протянула Оксана. – Несправедливого. Дай Бог, чтобы именно так и было.

– Ты в чем-то сомневаешься? – нахмурился я. – Ну же!

– Как я уже говорила, девушка мне безгранично доверяла. Она подробно рассказала, как ее бросил какой-то парень. Теперь я понимаю, что это был именно Стас. Они вроде бы были артистами какой-то известной танцевальной группы и танцевали в паре. Я пыталась с ней побольше говорить о профессии, настроить на иной лад. Я отлично знаю, что любимая работа часто помогает благополучно избежать крайних решений. Но она и слушать меня не хотела. В общем-то, в тот момент она ничего и не хотела, кроме одного – умереть. Что с ней бывало и раньше, по другим или схожим причинам. Ты понимаешь, Стас был не единственным парнем, с которым она жила и с которым рассталась…